* * *
Ты загляни в бездну,
Облик которой строг.
Всё может исчезнуть,
Если захочет Бог.
ШЕЛЮГА
А, ведь, это дочка луга.
Вот дела-то! Вот дела! —
Называется шелюгой —
Раньше — ивушкой была.
Вырезали, посадили,
Сунули в песок сырой;
Никаких тебе идиллий:
Рябь или волна горой.
Из песка она торчала
За сто метров от родни;
Не росла, не умирала,
Просто — провожала дни.
Вот опять жужжит моторка,
И скрипучий голос в ней:
«Глянь, шелюжина там мелко,
Обходи её левей».
Светит солнце торовато,
Низкий берег весь в цветах.
Нет, она не виновата,
Просто, получилось так.
* * *
Как ты не рвись, не трепыхайся —
Тебя осудят все равно,
И оправдаться не пытайся —
Напрасно — понято давно.
Тем и не прав — стихи слагаешь,
И не ступаешь пяткой в след.
И не по той тропе шагаешь —
И этим самым застишь свет.
Что люди, всякие есть люди:
Тот порошком, а тот в драже.
Наверно, кто-то не осудит,
А это кое-что уже.
* * *
Чем наполнено пространство
От лазури до дерна?
Понял я во время странствий —
Фрукты ярче от дерьма;
Из дерьма питание ибо,
Рад питанию живот.
Эта жизнь иному — идол,
Только для неё живёт.
Тот в машине, этот пехом;
Тот в хомут, а тот с вожжой.
И живёт всегда с успехом —
Кто залез в карман чужой;
Кто нахрапом лезет в люди,
Аж других рад под откос.
Здесь он уважаем будет.
Но, а там? Большой вопрос.
* * *
Земная любовь скоротечна,
И это придётся признать...
А долго ль горит свечка?
Всегда ль на реке благодать?
А эти цветы полевые?
А до заревая стынь?
А эти вот сосны прямые?
Ромашки, свербига, полынь?..
Вот к ночи кончается вечер...
И звёзды, как искры в золе...
Земная любовь скоротечна,
Как, впрочем, и все на земле.
* * *
И решётки, и хмурые лица,
И по-волчьи глядящая злоба,
И оплаканное пепелище,
Увядание и хвороба.
И фата, и улыбка невесты,
И волны серебристые волосы,
Красота и росы, и песни...
Вот такие при жизни полосы.
* * *
Трава на заливных лугах
Всходила пышно и широко,
И небо их ласкало локоны,
Река бурлила в берегах.
И будет тихая вода,
И будут скошены купавы,
И будут холода забавы,
И будет инея слюда.
* * *
Не позовут и не окликнут,
Ты сам оставил край родной.
Черёмуху, что над калиткой
Истреплет ветер озорной.
И никого винить не стоит —
Вполне осознанный финал:
Его ты полностью достоин,
Ты сам хорошее ломал.
Но лучшего найти не смог ты,
Не смог найти и не найдёшь…
Как тучи-то, смотри, намокли,
А это значит — будет дождь.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Теология : Альфред Великий. Боэциевы песни (фрагменты) - Виктор Заславский Альфред Великий (849-899) был королем Уессекса (одного из англосаксонских королевств) и помимо успешной борьбы с завоевателями-викингами заботился о церкви и системе образования в стране. Он не только всячески спонсировал ученых монахов, но и сам усиленно трудился на ниве образования. Альфреду Великому принадлежат переводы Орозия Павла, Беды Достопочтенного, Григория Великого, Августина и Боэция. Как переводчик Альфред весьма интересен не только историку, но и филологу, и литературоведу. Переводя на родной язык богословские и философские тексты, король позволял себе фантазировать над текстом, дополняя его своими вставками. Естественно, что работая над "Утешением философией" Боэция, Альфред перевел трактат более, чем вольно: многое упростил, делая скорее не перевод Боэция, но толкование его, дабы сделать понятным неискушенным в античной философии умам. Поэтому в его обработке "Утешение" гораздо больше напоминает библейскую книгу Иова.
"Боэциевы песни" появились одновременно с прозаическим переводом "Утешения" (где стихи переведены прозой) и являют собой интереснейший образец античной мудрости, преломленной в призме миросозерцания христиан-англосаксов - вчерашних варваров. Неизвестна причина, по которой стихи и проза, так гармонично чередующиеся в латинском оригинале "Утешения", были разделены англосаксами. Вероятно, корень разгадки кроется в том, что для древнеанглийского языка литературная проза была явлением новым и возникновением ее мы обязаны именно переводам короля Альфреда. Делая прозаические переводы, король был новатором, и потому решил в новаторстве не переусердствовать, соединяя понятный всем стих с новой и чуждой глазу прозой. Кроме того, возможно, что Альфред, будучи сам англосаксом, не понимал смешанных прозаическо-стихотворных текстов и решил, что лучше будет сделать два отдельных произведения - прозаический трактат и назидательную поэму. Как бы там ни было, в замыслах своих король преуспел. "Боэциевы песни" - блестящий образец древнеанглийской прозы и, похоже, единственный случай переложения латинских метров германским аллитерационным стихом. Присочинив немало к Боэцию, Альфред Великий смог создать самостоятельное литературное произведение, наверняка интересное не только историкам, но и всем, кто хоть когда-то задумывался о Боге, о вечности, человечских страданиях и смысле жизни.